- Почему это? Я не беру слова обратно и продолжаю настаивать на этом! Хотя помойным ведром я тебя не называла – заметь, ты сам применил к себе это сравнение! – к сожалению, если исходить из того, что умный может промолчать, то Аманду к аковым тоже отнести было нельзя, но при этом оба упирались, доказывая обратное друг другу.
- Чтооо? – возмущение было написано не лице Аманды.
- Ах таааак? Да ты… ты… Да от тебя даже проститутка откажется, сколько бы ты ей ни заплатил! – должна же она была что-то ответить в ответ на оскорбление, непонятно только, шутливое или нет.
- Я не целовалась ни с деревьями, ни с помидорами! Но предполагаю, что именно деревья или, точнее, бревна, не умеют целоваться, потому что они неживые! Как и ты!
Аманда почему-то медлила, также со злостью всматриваясь в пылающие глаза Сэма. Казалось, она даже различала маленькие пятнышки на радужке глаза. Мэн вдруг поймала себя на мысли, что не то она рассматривает и не на том сфокусировалась. Разглядывание его глаз в такой близи отвлекло ее от того, что побудило подскочить так близко, а ведь это опасно. Правда, шипение Кармайкла быстро привело девушку в чувство.
- А иначе что? – глазки ее сузились.
- Ударишь меня в ответ? Ударишь «свою возлюбленную»? Ты жалок, - последнее слово Мэнди практически выплюнула.

Ну, не так уж он и слил первый «бой», потому как последнее предложение подняло внутри девушки такую волну протеста и гнева, что та затуманила мозг. Раньше, чем Мэн успела сообразить, правая ручка девушки отвесила Сэму вторую пощечину. Только этого словно мало было – Кингстон, не осознавая того, что она физически слабее Кармайкла, полезла, что называется, в драку. Девушка с силой ударила Сэма по груди кулаком.
- Мерзавец! Подлец! Негодяй!
Вокруг начал скапливаться народ, который отчего-то не спешил разнимать «дерущуюся парочку». Они стояли и с понимающими улыбками кивали головой.
- Ненавижу тебя! Дурень! Дегенерат! Дуропляс! Отморозок! – казалось, Кингстон вдруг вспомнила целый словарь ругательств-обзывательств, но они сыпались сами собой, при этом Мэн не переставала ударять Сэма, нарываясь, очевидно, на сдачу. Ее явно нужно было заткнуть.
- Жалкий! Ты жалкий! – продолжала кричать Аманда, сообразившая, что именно это больше всего задело Кармайкла.

К сожалению, побои не прошли даром. Сэм изловчился и словил Аманду так, что она пошевелиться не могла. Ей даже дышать было тяжело, так он сжимал ее в своих стальных объятиях. В Средневековье такое объятие бы назвали «объятием смерти». Точно-точно. Девушка была словно в тисках. Она пыталась вырваться, то и дело дергалась, стараясь освободиться, но Кармайкл держал крепко. Словно анаконда, которая душит жертву тем сильнее, чем активнее она двигается. Точнее ломает ей кости. Мэн подумала, что от Сэма можно даже этого ожидать.
- Кретин! Козлодой! – Аманда билась в его руках, как бабочка, попавшая в сеть паука. Голосок ее становился все слабее, а рывки – плавнее.
- Отпусти меня, - прошипела Мэн с плохо скрытой угрозой. Хотя что она могла противопоставить молодому человеку, в несколько раз сильнее ее? А народ продолжал глазеть…

- Обойдешься! Я не буду извиняться! Это ты должен делать! – Аманда сердито стрельнула глазами сначала в толпу, а затем попыталась взглянуть на Сэма. Для этого ей пришлось повернуть голову вбок и максимально увести глаза так, что уж глазные яблоки заболели.
- Чтоооо? Каких еще услуг? – Мэн снова задергалась, на этот раз пуще прежнего.
- Ты… ТЫ! Ты – грязный наглец! Ничтожество! Отпусти меня! Я буду кричать, - пригрозила она.
Драться-то Аманда дралась, но чем больше она дралась, тем больше понимала, что просто так ей не высвободиться.
Вот дура! – обругала саму себя.
- Отпусти меня! Чего ты хочешь?

Аманда словно только теперь заметила толпу, охочую до зрелищ. Ей вдруг захотелось съежиться, вжаться в Сэма, попросить его, чтобы не отпускал ее. Но это было верхом глупости. Девушка вздрогнула, когда Сэм зашептал ей на ухо. Это было неожиданно! И это заставило Мэнди чувствовать себя неуютно.
- Ладно! Ладно! – почти закричала Кингстон, страстно желая… освободиться!
- Ты получишь, что хочешь! – она зло сверкнула глазами в публику, на которую сейчас играл Кармайкл.
- Извини! Мне очень жаль! Можешь оставить себе этот чертов билет и распоряжаться им, как тебе вздумается!
Он ведь хотел услышать извинений? Вот они! Пускай получает! И кого волнует, что произнесенные таким тоном они напоминали скорее проклятие или обвинение, нежели извинения?! Конечно, на мгновение в голове Кингстон мелькнула безумная мысль по поводу того, чего может хотеть этот извращенец Кармайкл, тем более, что пару мгновений назад он говорил о «наших услугах», и мысль, кстати, довольно соблазнительная. То есть Аманда подумала, что этот способ наверняка сработает. Хотя, честно говоря, мысль эта не была до конца оформлена в голове, скорее просто подсознательное чувство, подсказанное интуицией, которую Мэнди так редко слушала. Данный момент не был исключением.
Кингстон чуть отклонилась назад и вбок, чтобы увидеть глаза Сэма, его реакцию на свои слова.
- Теперь доволен? Теперь ты меня отпустишь?

Аманда не умела извиняться, если не чувствовала своей вины. То есть, конечно, она могла разыграть извинения, но нужно ли это? Девушка не считала, что должна это делать даже ради того, чтобы Сэм отпустил ее. Это она-то не умела драться? Мэнди наморщила носик и попыталась дернуться со всей силы. Кармайкл был к этому готов. Вот когда светловолосую голову посетила вполне осознаваемая мысль о том, чего же может хотеть молодой человек. Все-таки в общении с противоположным полом девушка рано или поздно приходит к мысли о том, что она может ему нравиться. По крайней мере, думает, что это возможно, да и хотелось бы. Кому не понравится чувствовать себя той, по которой сходят с ума другие, той, о ком думают! Вряд ли Сэм подпадал под эту категорию, но он совершенно прозрачно намекал на… Вероятно, он просто хотел посмеяться над нею.
Кингстон медлила – она видела толпу, и если он ее оттолкнет, это навсегда станет ее самым великим позором. Но все же изловчилась так, что ей почти удалось развернуться лицом к Сэму. Миллисекундная заминка, в течение которой девушка собирается с духом – и в следующее мгновение ее мягкие губы накрывают губы ничего не подозревающего, но, судя по всему, надеющегося и чрезвычайно довольно собой Сэмюэля Кармайкла.
Это просто средство получить свободу, - убеждала себя Кингстон, целуя молодого человека чисто механически, стараясь отстраниться от странных ощущений, возникших где-то глубоко внутри. Мэн почувствовала, что вот-вот закроет глаза, дабы насладиться процессом, но этого нельзя было делать. Ни в коем случае. Если бы она это сделала, то получилось бы, будто ей нравилось его целовать. А тогда бы она соврала – ведь Мэнди никогда не врет. Разве что «трижды в течение десяти минут» (с).

Кингстон осознавала, что Сэм просто берет ее на слабо, но ничего не могла с собой поделать – она всегда рвалась что-либо доказать, неважно, себе или окружающим. Ее считали глупенькой блондинкой, способной только листать модные журналы и глуять с подружками по торговым центрам. А между тем, подруг-то у девушки не было, да и женских журналов она не читала, как и не любила заниматься шопингом. В общем, абсолютно опровергала звание блондинки. Пожалуй, в этом она и была экстраординарной. Аманду скорее можно было принять за послушницу женского монастыря, нежели за самуверенную красавицу, умеющую пользоваться внешностью для достижения своих целей. Она не пила, не курила, наркотики не принимала, матом не ругалась, по клубам не шлялась, по парням не прыгала. Да, может, где-то она и была занудой, но лишь для тех, кто плохо ее знал. Проблема в том, что Мэнди не спешила сходиться с людьми. Но довольно о странной экстраординарности Last of American girls (с).
Итак, поцелуй подошел к своему логическому завершению, и Сэмюэль отстранил девушку. Спасибо, хоть не сразу оттолкнул. Он явно был обижен, а Кингстон почувствовала облегчение и смирение – не все так плохо, она тоже способна обидеть человека, если захочет. Да и Сэм не такой уж непробиваемый, каким хотел казаться. Ведь он делал отстраненный вид, хотя сравнение с «мусоркой» его обидело.
Правая бровь Аманды причудливо изогнулась, а на губах заиграла чуть виноватая улыбка.
- О, ну, спасибо! Это радует. Теперь я хотя бы буду спокойно спать, получив твое прощение.
Девушка отвернулась, чтобы не вдыхать сигаретный дым Кармайкла.
- Куда?
Кингстон удивленно заморгала, глядя на начавшего движение молодого человека.
- Зачем? – она никак не могла понять, что же он задумал и почему ведет себя так… странно. Он ведь злился на нее? Злился. Почему же тогда не спешил закончить вечер? Она бы на его месте уже давно попыталась избавиться от навязанного общества. Может, он хотел ее помучить и позлить в ответ?
- Стой! – крикнула Мэн и пробормотала: - Как тебя там?
Она моментально нагнала молодого человека.
- Слушай, если я тебя так бешу, не проще ли вернуться в отель и не мучиться?
Неподалеку слышались визги катающихся на каруселях, и Аманда непроизвольно повернула голову.

Аманда удивленно подняла брови. Ей ничего не оставалось, как сделать верный вывод:
- Ты - мазохист, - она не спрашивала, она констатировала факт, который Сэм только что подтвердил. В голове тут же сложилась песенная ассоциация с этим словом. И лишь большая сила воли позволила Мэнди сдержать и не прокомментировать ее, то есть не воспроизвести вслух. Хотя мысль о том, чтобы увидеть шокированного Кармайкла была очень соблазнительна.
Самое удивительное, что вместо того, чтобы опровергнуть утверждение Кингстон, Сэм поступил как... как... В общем, он сделал все, чтобы еще больше убедить Аманду в ее мнении.
- Что ты делаешь? - расширенные глаза говорили о неподдельном удивлении и даже страхе.
- Совсем с катушек слетел! Тебе только в "Шоу уродов"* выступать! Это же...
Не успела она сказать "больно", как Сэм заорал, напугав не только Аманду, но и прохожих. Девушка переполошилась не на шутку. Это же надо - подпалить свой же язык!
- Если у тебя изжога, прими таблетку, прижигание оставь на утеху мазохистам!
Но вряд ли ее слова способствовали ослаблению боли, и вряд ли Кармайкл услышал хоть что-нибудь, не говоря уже об извлечении смысла.
- Ш-ш-ш-ш! - успокаивающе зашипела Кингстон, подскочив к Сэму, и прежде чем она успела сообразить, что делает, схватила руками голову молодого человека и слегка наклонила, чтобы легче было дотянуться, ведь ей и так пришлось подняться на цыпочки.
- Высуни язык. Вот так... Ш-ш-ш... все хорошо...
В такой момент реально можно было бы использовать лишь одно средство, которое никогда не подводила человечество, средство, которое известно людям свыше 4 тысяч лет. Фю-фю! И Мэн, не задумываясь, принялась дуть на обожженный язык. Это было призвано облегчить боль Сэма, отвлечь от нее, как, впрочем, и физическая близость. Хотя последнее в данный момент меньше всего волновало Аманду. Несмотря на свои капризы и желание казаться холодной и даже в какой-то степени жестокой и равнодушной, она была доброй девушкой и отзывчивой. Жаль только, что одна половина либо не замечала этого, а другая - беззастенчиво пользовалась.
- Вот так... Так лучше, правда? - шептала между делом Кингстон, продолжая дуть.
- Надо приложить что-нибудь холодное...

* "Шоу уродов" (Freak show) - популярное в США шоу, где показывают всяких чудаков, которые вставляют себе в череп кость, отрезают пол-уха или раздваивают язык.

Да уж, видимо, Сэм был генератором идей, которые не вызывали восторга у Кингстон. Девушка и не подозревала о том, что это подстава. Она знала, как неприятно и больно обжигать язык горчей едой или горячим напитком, а уж сигаретой, наверное, вообще, невыносимо! Так думала блондинка. Похоже, цвет волос все же играл определенную роль. По мере того, как на лице Кармайкла растягивалась лыба, брови Аманды, наоборот, сходились все ближе и ближе.
- Не больно? – наивно переспросила она на автомате.
- Ты… - неожиданно ее осенило.
- Ты меня обманул!
От злости Мэнди оттолкнула молодого человека.
- Подлец! – но почему-то это обзывательство прозвучало вовсе не как оскорбление, а как примирительная шутка. И правда, вслед за ней Мэн приподняла левый уголок губ. Злость ненадолго отступила. Да, он ее напугал своим поступком и реакцией, но ведь это ему язык прижгли, а не ей!
- Мазохист, - это было даже весело, обзываться.

- Такими вещами не шутят! – огромные-преогромные глазища, сдвинутые брови и приоткрытый рот придавали девушке возмущенный вид.
- И меня не так-то легко обмануть, не обольщайся! – Аманда как-то сразу смутилась, потупила взор и только сейчас сообразила, что стоит слишком близко. Сделала пару шагов назад, после чего смогла вновь посмотреть на Сэма.
- Ха-ха-ха, - равнодушно прокомментировала блондинка, показывая, что ей ни капельки не смешно.
– Обхохочешься.
Ей было обидно, что он смеялся над нею. Уж какой-какой, а наивной дурочкой слыть не хотелось. Лучше уж быть «стервой».
- Тогда я тебя – лягушонком, - передразнила Кингстон и добавила до боли похожим тоном. – Хочешь?

Эй! Хотите сказать, что называя Кингстон стервой, Сэм просто прикалывался? Значит, и расширенные ноздри, сдвинутые брови и бешеный взгляд, который пугал не на шутку – тоже всего лишь прикол?
Кармайкл продолжал в том же духе, решив, что прозвище «Курочка» по отношению к Аманде его устраивает, как и ее ответ в виде «Лягушонка». Девушка устало подняла глаза к почти черному небу, на котором кое-где неясным светом уже сияли звезды. Романтика да и только! Если не считать, что молодые люди на дух друг друга не переносили. По крайней мере, Аманда Сэма. Он продолжал своевольничать.
- Так и быть, лягушонок, - пропела Мэнди, демонстративно убирая руку Сэма со своего плеча. Проходящая мимо влюбленная парочка покосилась на них и понимающе улыбнулась, что прямо-таки выводило Кингстон из себя. Их невербальные намеки на то, что между молодыми людьми может что-то быть.
- Куда угодно, лишь бы отсюда подальше.

И кто бы мог сомневаться, что некто автор вспомнит про свиней! Честное слово, можно даже ставки делать!
- Был бы ты посимпатичнее, ты хотел сказать, - поправила Аманда, делая вид, что ее ни капли не задевает отношение Сэма, то, что он считает ее несимпатичной. Это кого хочешь заставит смутиться или обидеться – у разных людей разные реакции.
- А так тебя даже романтичность не спасла бы.
В довесок ко всему Кингстон еще и фыркнула, полагая, что так ее презрение будет восприниматься еще острее. В голове не укладывалось, что он считал ее несимпатичной! Нет, конечно, Мэнди видела во внешности множество недостатков, но ведь были плюсы! И немало!
Все из-за полноты, - пришла к выводу блондинка, хотя никто в здравом уме не назвал бы девушку даже упитанной! По сравнению с действительно упитанными людьми, она выглядела тростиночкой, но рядом с  худющими анорексичками чувствовала себя дирижаблем.
Посимпатичнее… Вот мерзавец! – все еще кипятилась про себя Аманда. Она сама не ожидала, что ее так заденет высказывание Кармайкла. Ведь он – никто и зовут его – Никак. Тогда чего она так распереживалась? У нее есть Чез, который считает ее самой красивой, самой обворожительной, самой обаятельной и умненькой девушкой на планете. Между прочим, его слова! Мэнди решила утешиться мыслью о своем возлюбленном, но вместо этого только еще больше расстроилась. Ведь она не могла быть в этот праздник рядом с ним. По большому счету, ее не так уж сильно напрягало расстояние между ними и странные отношения – от случая к случаю. Девушка ценила свободу больше, нежели романтику и возвышенные чувства, несмотря на то, что производила обратное впечатление. Просто Кингстон нравилось думать о том, что у нее есть парень, причем парень ого-го какой видный! И это чувство затмевало все остальные…
А Сэм решил сделать акцент на невысоком росте блондинки, у которой даже руки опустились.
Да что же это такое! – разозлилась она.
Но на его вопрос она могла ответить только отрицательно. Аманда не собиралась гулять и кутить на деньги Кармайкла. Она слишком серьезно относилась к этому вопросу и не могла позволить платить за себя почти незнакомому человеку. Ведь это же Сэм! Кто знает, что еще ему может взбрести в голову. Вдруг в один прекрасный день он потребует возместить ему? Не любила Мэнди быть кому-то должной и обязанной.
- Да нет, не нужно, - взгляд уперся в землю. Все-таки скромность не спрячешь, пусть некоторые и считали это глупыми предрассудками или «тараканами».
- Ты, если хочешь, иди, а я тебя тут подожду.
Комментарий по поводу роста пришлось оставить при себе. А жаль.

- Ага, она были созданы грязными, потными и волосатыми. Лучше уж обезьяны, - поморщилась Мэнди.
- Они хотя бы не болтают глупости, лягушонок.
И не дают пустых обещаний.
- Ну, совсем нет, - соврала Кингстон, опустив глазки в землю. Ее пугали не столько чашечки, сколько перспектива стать зависимой от Сэма.
Как только он объявил о предпочитаемом способе оплаты, которые требует от девушек, да еще соединил его с оценивающим взглядом, скользнувшим по ее телу, брови Аманды непроизвольно подпрыгнули.
- Надо же, какая чеееее… - договорить она не успела, потому что Кармайкл схватил ее за локоть и потащил к страшенному аттракциону.

- В том-то и дело, что нет. По крайней мере, не такие, какие делают мужчины, да и люди вообще, лягушонок, - Мэн поморщилась. Ей определенно не нравилось, как звучало прозвище «пупсик» в его устах. Она вообще не любила все эти сюсюканья, прозвища и ласковые имена, типа «зайка», «котик», «рыбка» и так далее. Кингстон прямо выворачивало.
Девушка подняла голову вслед за взметнувшейся рукой Сэма. Люди наверху визжали и орали, и Мэнди пробила мелкая дрожь. Что-то она трусила.
- Какая прелесть, - выдавила блондинка, не собираясь показывать, что испугалась.
- Ты – само очарование, - пропела Кингстон, выражением лица и голосом и интонацией давая понять, что на самом деле вовсе так не думает.
- Не волнуйся, лягушонок. Я скушала чуть меньше, чем ты. Но если что, могу с тобой поделиться.
А очередь, как бы это ни было странно, продвигалась. И продвигалась довольно быстро, к разочарованию Мэнди.

- Не трясучкой, но содержимым тех контейнеров, которое ты с таким удовольствием изображал, - не осталась в долгу Кингстон, ступая на парапет. Аманда задержала воздух в легких и двинулась вперед, стараясь не смотреть вниз или по сторонам, дабы не поддаваться панике. Где-то вдалеке уже слышались логичные для парка аттракционов звуки, преимущественно у тех баков, на которые недавно указал Кармайкл. Девушка лишь подняла подбородок и потопала дальше.
Наконец, они уселись и пристегнулись не без помощи работника парка.
- Пф! – насмшливо фыркнула Мэнди, проверяя на всякий случай крепление ремня безопасности.
- После смерти я хочу попасть в рай, так что ни просить прощения, ни тем более признаваться в любви тебе не буду, ведь врать нехорошо. Разве тебя мама не учила?
Проворные пальчики, натренированные игрой на музыкальных инструментах, в это время изучали надежность крепления и…
- У меня эта штука двигается, - прошептала она, неживая от страха. Ясное дело, что «эта штука» двигаться не должна была, но в таком состоянии, в котором она находилась, все равно не могла причинить вред или подвергнуть жизнь девушки опасности. Тем не менее, Мэн запаниковала. А чашечки уже пришли в движение.
- Стойте! – крикнула она, но никто не услышал за гулом движущегося механизма.
- У меня крепление двигается!!! – бесполезно, а чашечки начинали набирать скорость и постепенно высоту. Не оставалось ничего иного, кроме как инстинктивно вцепиться в руку Сэма.

- Что-то в этом роде, - улыбнулась Аманда. Улыбнулась по-настоящему, не ехидно, не презрительно, не наигранно, а просто и естественно.
Сэм сам же поправился, сообразив, что "плохой девочкой" ее вообще невозможно назвать. Это было забавно. Вряд ли он в своей жизни когда-либо встречал таких. Отчего-то Мэн представляла себе его подружек одинаковыми - кочующими от одного парня к другому и все - до ужаса похожи на него.
- Может, потому что не было непорочного зачатия и Иисуса я не рожала? - пошутила Кингстон. В голову снова полезли ненужные ассоциации. Пока не рожала, но... как говорится, I'm the son of rage and love - The Jesus of suburbia... Если она и есть love, то кто знает, кем будет в будущем отец ее ребенка? Надеюсь, что не rage, конечно.
- Чтооо? - прокричала Аманда, наклонясь ближе к Кармайклу, чтобы расслышать, что он там говорит, потому что из-за шума механизма и свиста ветра сделать это было очень и очень сложно. Мэн задержала дыхание. И посмотрела на Сэма - он улыбался, что несколько удивило блондинку, ибо значило одно - он не издевался. Обычно парень делал это либо с усмешкой, либо с каменными лицом.

Такой интересный разговор про непорочное зачатие пришлось свернуть, потому что «Тошниловка» набирала обороты. Аманда побелела вся от страха. Возможно, если бы она не обнаружила неполадки в креплении, то не была бы столь напугана и смогла бы в полной мере насладиться захватывающей дух каруселью. Но пока она изо всех сил цеплялась за Кармайкла, стараясь сосредоточиться на его словах, а не на том, что происходило вокруг. Скажу честно, преодолеть страх того, что из-за брака ты можешь погибнуть, было очень трудно. Мэн смогла расслабиться лишь тогда, когда поняла, что самое опасное позади. Она ослабила хватку… Народ, услышав высказывание Сэма, обернулся, не считая нужным скрывать улыбки. Это взбесило Кингстон. Он снова ставил ее в неловкое положение.
- И он еще утверждал, что не думает об этом каждую секунду!

- Пф! Как это примитивно! – фыркнула девушка.
- Изнасиловал? – на лице девушки отразилось недоверие. Вот, вроде бы то, чего она ждала – он ведь признал, что его влечет к ней! Пусть виноваты в этом всего лишь гормоны, но назвать ее несимпатичной или даже уродливой было нельзя. Он не имел права! Хотя кто это определяет? Сам же Кармайкл и решает, как ему относиться к тому или иному человеку. Общение с Кингстон не задалось.
- Я хомячков не боюсь, - заверила Мэнди, строя из себя эдакую «Лару Крофт» - смелую и… «сексуальную» хотелось бы сказать, но решать, к сожалению, не нам.
Глупо, конечно, ведь если мужчины по определению сильнее женщин. Последние могут рассчитывать разве что на хитрость или на особые боевые приемы, как-то: правильное распределение веса и так далее.
Сэм выбрался из «пут» и решил – о, ужас! – помочь Аманде. Она с подозрением косилась на молодого человека, думая о том, что либо он действительно решил ее изнасиловать и приступил прямо сейчас, либо у него припрятан нож в рукаве, который скоро войдет в ее маленькое, но такое трудолюбивое сердечко, либо катание на карусели повредило его мозг, и он стал обыкновенным парнем. Что и говорить – воображение у Кингстон было очень живым.
Неожиданно он обнаружил ее правоту.
- Вот! – Мэнди тотчас поспешила это заметить.
- Я же говорила! А ты не верил!
Представив, что с ней могло бы случиться, девушку прошиб холодный пот. Дошло чуть ли не до трясучки. Слабость в коленях, головокружение, колики в животе, дрожащие руки – вот что получила Аманда в результате катания на «Тошниловке».
- Опять ты про секс! – закатила глаза девушка.
- Я же сказала, что эта штука не пристегивается!
Казалось бы, все позади, но Мэн продолжала паниковать.

Сэма как прорвало. Он болтал без умолку, так, что у Аманды не было даже возможности, чтобы вставить хоть слово. Он вроде бы издевался, но отчего-то на сей раз не было обидно. Перечисление неуклюжих выходок Кингстон вызвало стеснительную улыбку на ее личике.
- Я – не растыка, - запротивилась она, напоминая маленькую девочку.
Его сомнение насчет трусов заставило Мэнди прыснуть. Ведь она действительно струсила. А все из-за чего? Из-за дурацкого крепления? Подумаешь! Она мельком взглянула на руку молодого человека и отметила про себя белые полосы, оставшиеся после ее пальцев. Сосрдоточившись на них, девушка пропустила мимо ушей комментарий по поводу наличия трусиков на свидании. Точнее… Конечно же, она услышала это, но предпочла сделать отсутствующий вид, как будто не про нее было сказано. Откуда ему вообще знать, носит она трусики на свидания или нет?! Тем более она в джинсах! И зимой!
Кармайкл не дал блондинке опомниться, а потащил к следующему аттракциону. Мэнди оставалось только молиться, что он не окажется таким же рискованным и страшным, как эта «Тошниловка». Девушка улыбнулась сама себе. Забавное название.
- Какие билеты? Может, не надо? – слабо протестовала Кингстон.