Этот день мог бы войти в историю. Дэнверс казалось, что именно сегодня она сможет поставить точку в этом году, пусть рождество еще не наступило и она идет вопреки устойчивым традициям. Сочинять о себе новую книгу – слишком хлопотно. А вот взяться за чистую страницу старой – основательно и усердно заполняя ее новыми целями – можно. Девушка старалась писать лекцию на паре истории искусств, стараясь не закрывать глаза лишний раз, чтобы не провалиться в сон, когда в голове зазвучал звоночек: «вот он – конец». Всего пара дней, пара ничтожных дней, разделяющих ее и безрассудных предков, в кои то веки собравшихся под одной крышей ради торжества, и в ушах все еще звучал голос мамы из телефонной трубки, когда та называла их новый адрес... Нужно было все обдумать, наверное. Одно Лана знала точно: в новом году не должно быть пугающих шорохов, разбитого стекла из ее кошмаров, тошнотворного запаха крови и обвинений Келли Милевски. Новая глава, где главная героиня строит свою жизнь по кирпичику, впервые используемому в строительстве.
Запахивая на груди куртку, девушка брела в сумерках, размышляя о том, что пора выбросить в корзину памяти, нажав «delete». Что привело ее сюда, именно к этому месту, именно к нему? Есть ли в этом тайный знак? Лана слишком устала, чтобы верить в судьбу. Слишком по-детски, слишком наивно. Ну, она же стала взрослее на один год.
- Привет, - девушку не заботило то, что Мэтт, может быть, желал уединения, которое она так бесцеремонно нарушила; ей почему-то не хотелось оставаться одной. – Последняя?
Странный взгляд на сигарету, чей тяжелый сизый смог наполнял душу надеждой; она перестала бояться тлеющего огонька на кончике... Она вылечилась. – Можно?
Похоже на игру в молчанку, хотя они не молчат, но этот взгляд глаза-в-глаза словно ведет свой диалог. И отчего-то в груди девушки что-то сжимается. Паранойя, ей Богу.
Она не курила. Уже давно не курила.

Что и требовалось доказать, как говорят дотошные учителя математики. Мэтт Фостер – то, что надо сейчас, просто помолчать с ним не выйдет. Что мы имеем? Парень оправдал все прогнозы, в который раз подтвердив свою славу циника... Или что там о нем думают студенты. Невольно улыбнувшись, девушка отвела глаза, устремляя свой взгляд за переделы беседки.
- О, твои принципы мне понятны, - Лана снова напрягла свои голосовые связки, думая, что он ведь действительно прав в чем-то. Странно вообще, похожи они или настолько разные, что ей мерещится сходство в несуществующих предметах.
Когда он оказался совсем рядом, воздуха в груди невольно стало не хватать, как бы романтично это ни звучало, но все куда проще: взгляд зацепился именно за то, что внушало страх, то есть, проглотив комок в горле, она проследила за тем, как Фостер безжалостно уничтожает снежный комок. Демонстрация силы. Ох уж эти мужчины... А сердце все равно поселилось где-то в районе желудка, и прсилушиваясь к этим его перемещениям, Дэнверс не сразу осознала, что именно сейчас он сказал.
- Что?.. – Она непроизвольно моргнула, ощущая влагу на ненакрашенных ресницах, и очень утешал тот факт, что это лишь талый снег. – Фостер, ты... – хотела сказать что-то про самоуверенность, но язык повернулся в пользу совсем другого, ненужного. Какого черта она это говорит? Ему?!
- Если хочешь знать, то я свободна, как птица.
Сделайте вид, что вы не видели эту полуулыбку на ее лице, Лана сама без понятия, почему та появилась. Но продолжение его монолога стало вселять тревогу и без того трепещущее сердце. Парализованная блеском в его глазах, она очнулась только от прикосновения холодных пальцев к подбородку. Закрыв глаза, чтоб избавиться от наваждения, девушка через секунду засмеялась, отбрасывая дотлевшую сигарету в сторону. – Ты не веришь в простой случай?
С задорными искрами в глазах, Лана взяла Мэтта за руку, убирая его пальцы от своего лица, но пронзительный ветер обжег кожу, на которой осталась влага растаявшего снега.
Облокотившись на стену, она ответила парню таким же внимательным взглядом, стараясь быть от греха подальше.
- Странно, что ты об этом подумал, - снисходительный тон, вздернутая бровь – его же штучки. – Земля не вертится вокруг тебя, и, знаешь, я вряд ли хочу сделать твою жизнь... веселее.