Можете смеяться, можете нет – но она и в самом деле закрывала глаза, вернее, уши, когда в фильмах наступали страшные моменты. Даже не так – она закрывала ладошками уши, а глаза просто зажмуривала, испытывая какой-то детский страх перед темнотой. С закрытыми глазами, конечно, страшно – но когда еще в этой темноте звучат какие-то непонятные звуки.
Но, постеснявшись обсуждать тему своих страхов, она неуверенно отшутилась, и, услышав звонок и уточнив номер комнаты, торопливо откланялась.
Остаток дня прошел у нее совсем не за учебниками – она сходила в душ, где вымыла волосы специальным, очень дорогим шампунем, и теперь от них исходил запах яблок, выщипала брови (правая получилась чуть менее изогнутой, но…), и перемерила все, что висела в шкафу – большую часть из этого она никогда не одевала. Наконец, девушка выбрала алое платье с вышивкой, легкую кофту и балетки… надо же. Она была почти красивой.
***
АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!
Впрочем, этот жуткий, леденящий кровь крик (по крайней мере, таким он задумывался в кудрявой голове), так и не раздался, почувствовав на своей ноге чью-то руку, да еще в полной темноте (она имела неосторожность прикрыть дверь прежде чем включила свет), она смогла лишь слабо пискнуть и совсем не по-киношному упасть. Впрочем, место пола и неизвестного чудовища, она упала в чьи-то весьма удобные руки. Сердце бешено колотилось, и она сумела пискнуть во второй раз, уже более осмысленно:
-Дору… это ведь ты? – на всякий случай, она зажмурилась. А если это не он?