Я не порекомендую секс, наркотики и безумие каждому, но в моем случае они всегда работали превосходно.
В данный момент Кадди больше напоминала мученицу – роженицу с таким же красным лицом и уставшим видом. Цвет лица менялся просто с бешеным темпом, в начале от бледно зеленого до темно красного. Кажется, в миг на лице отобразилась вся палитра красок. Раздраженный и вполне обиженный вид, гримаса аля в стиле « он сам виноват».  Кади Фостер шла неуверенным шагом вслед за тем, кого вероятно любила. Любила, любит и вероятно будет дальше любить. Если ей в очередной раз не вбредит в голове напиться и поддастся соблазну того яркого, но противного поцелуя. Она винила себя, винила того парня и неудавшийся алкоголь. Хорошая мысль – алкоголь паленый. Клуб решил сэкономить, и черт это вышло сильно неудачно. И черт, Кадди в это влипла. Умение влипать в странные ситуации – это врожденное, а не приобретенное. Хоть признаваться сама себе в этом она научилась. Чему быть – того никому не миновать. Не трезвый взгляд и безумные зрачки – Кади была в бешенстве. Она не терпела извиняться, и не совсем торопилась это делать. Говорят, лучшая защита – это нападение. Грех не грех, а попробовать стоит. Благодаря этой мысли она и ринулась вперед. Любить кого – то – тяжелый труд. Если этот кто – то – еще такой человек как Матсуми. Любить, черт, так сложно, но быть одному куда не легче. И приходиться терпеть, если Кади еще такой человек, который долго на месте не просидит. Так же, невозможно ее долго продержать возле себя. Но Матсуми и Кадди уже сколько времени вместе.. вместе понятие растяжимое.
Ее ладонь легче на его плечо и крепко сжала. За столь короткое время она успела хорошо протрезветь и понять всю ситуацию. Которая раздражала просто до безумия и судорог. Слегка прикусив раскрасневшеюся губу она прошипела сквозь зубы что – то тихое, но вполне понятное.  – А ну стоять. Далеко собрался бежать трусцой?
Сфокусировав взгляд на парне, Кадди резко выдохнула и продолжила свою речь, не давай тому раскрыть и рта. – Я была не трезва. Ты сам это видел. Если рассуждать, виноват ты. Надо было следить за тем, сколько я пила. А если за этим не уследил, следил хотя бы куда я иду.
Опять вдох - выдох. Все это уже начинало действовать на мозги, и алкоголь малыми дозами испарялся из сознания. Хотелось закурить. Нельзя. Иначе можно было крупно схлопотать. Кадди. Кадди, чертова малышка. – Неужели ты поверил этому придурку, что я с ним целовалась?. «Дай Бог, что бы он хотя бы не поверил. Надеюсь, надеюсь. Надеюсь, мозгов хватает . у него, может быть еще и у меня. Я же красива-а-ая.. за глаза можно все простить?..».
Задержка дыхания. Кадди не думает, она ловит волны. Не важно, чьи это волны, и волны ли это, главное быть первой. В чем тоже не важно. Хотя бы в обычном сексе. Траханья собачками, как выражалась она в детстве. От нее все еще немного несло алкоголем, преимущественно это был коньяк дешевой марки. Такая стеклянная бутылка, зеленого цвета с яркой желтой маркой. Название была кириллицей, и поэтому название увы, лицезреть ей не удалось. Да и в таком состоянии это не совсем уместная вещь. Кадди так хорошо знала, что Матсуми будет зол за пьянку, но все заканчивалось только тихим скандалом. Ни драк, не посудобитья. Ничего. Обида – секс - утро. Желательно утро с вишневой сигаркой и без яркого солнца в окне. Давайте нам лучше тучки и запах секса. Да, самые лучшие духи, что только можно придумать. Ведь правда же? На долю секунды он закрыла глаза и в голове пронеслась четка одна фраза, довольно она была таки тут не при чем. «Memento mori – Помни о смерти». Эм. От Матсуми можно и смерти ожидать. Кадди, такого не допустит. И все же она также смотрит ему в глаза. Ожидая ответа – не ответа – дамтебепоморде.
Любовь. Ты купаешься в дерьме и чувствуешь себя счастливым.  От таких мыслей может стать смешно любому, даже тому, кто не поймет смысла.  А Кадди купалась в этом дерьме каждый день и таки чувствовала себя счастливой! И увы, дерьмо это сейчас слили в унитаз, и его как-то не хватало. Она опустила ладонь и сложила обе ладони замком сзади спины. Сейчас будет ор на всю улицу. И такая романтика очень даже нравится. Вот. Лицо Матсуми покраснело. Зрачки расширились. Красивый рот полуоткрыт для новой порции криков и «обезбашеных» слов. Но пока начнется лекция, от которой возможно пойдет и практика, Кадди вставит пару слов перед началом фирерии. – Я не виновата. Ты это знаешь. 

Мурашки по телу.
Пульс в два раза быстрее.
Руки холодеют.
Бабочки пархают.
Мда...ну и ощущения от тебя.
Будь вы человеком, на секунду представьте себе такую ситуацию: под воздействием алкоголя, вы делаете довольно небольшую, но слишком глупую ошибку. И о этой ошибке узнает тот человек, которого вы любите.  Какова будет ваша реакция? Истошная истерика, глаза полные безумия и слезы сквозь смех? Верите, на безлюдной улице эдак в 12 ночи происходило нечто, очень сильно напоминавшее симптомы описанные выше.  Кадди стояла зажмурив глаза, пытаясь прекратить безумный потом горьких, немного солоноватых слез. Они скатывали по красным щекам, уплывали в уголки губ и продолжали свой путь, капая с подбородка. Если бы ее рот был бы открыт, была бы вероятность того, что в такой момент она бы просто задохнулась своей истерикой, и поверьте, это очень даже возможно. Не слышать себя, других. Даже в толпе можно чувствовать себя безумно одиноким. Сколько времени прошло с того момента, как Матсуми дал деру, и от него не осталось и следа? В среднем, две или три минуты. Не больше, не меньше. Кадди не успела сказать и слова, как тот исчез мимолетной дымкой. Злорадство сменилось огорчением и болью. Хотя она знала, что конфликт будет улажен. Ну, по крайней мере, она на это надеялась. Ее руки заметно тряслись, в голове лихорадило, и она приросла к земли стройной палкой. В один момент все изменилось до неузнаваемости. И это неузнаваемость нужно было менять. Срочно, сейчас же. Кадди подняла с пола окровавленный платок и сразу же его отбросила, запах крови Матсуми в данный момент она перенести не могла – этот терпкий запах слишком сильно бил в голову. Лучше кровь на языке, нежели чувствовать запах крови – от этого не просто сносило «башню», это неимоверно раздражало. Слезы сквозь смех прекратились, и Кадди немного неуверенным шагом двинулась в сторону дома – только туда мог пойти Матсуми. Даже если бы и не туда, она бы в любом случае нашла его, и нашла бы очень быстро. Интуциция? Чутьё? Нет, просто он мог пойти всего в три места, помимо дома, и эти три места она прекрасно знала.
Поворот налево, снова налево, прямая дорогая и она у дома. Высокое светло – серое здание с небольшими вкраплениями бежевого и синего. Вроде бы сочетания и немного безумно, но смотрится очень даже гармонично. Черт, опять мысли направились не в то русло. Дверь здания была открыта – значит Матсуми докатился домой, и это уже радует. Не радует только то, что продолжение скандала будет. Дай Бог, что бы не было.
Девочка, ты отличница? - Нет, я удовлетворительница.
И даже в такие моменты, она умудрялась смеяться. Над собой, над всем миром. И Кадди всегда верила, что эта черта были исключительной и главной ее изюминкой. Иногда она начинала в этом сомневаться. Что изюминки нет, или же изюминку кто – то нагло сожрал. Но это не совсем то, что нужно в нашей истории.  Дверь поддалась напору ключа и открылась. Не прошло и доли секунды (или так кажется?) как высокая и нервная мадемуазель оказалась рядом с парнем. Кадди задала себе всего лишь один вопрос. Зачем он ей нужен? - Он нужен тебе?. - У меня такое впечатление, что он входит в состав моей крови, как гемоглобин.     Она присела на корточки и резко выдохнула, дав понять ему, что он торчит тут не один. Хотя, возможно он и без этого уже давно догадался, что рядом сидит не смерть и не Бог. Если они конечно существуют. Она схватило его за ладонь, на которой виднелись немного присохшие и липкие оттеки крови. Его кожа была неимоверно липкой и холодной, до того холодной, что хотелось спрятать руки в карманы. Осталось, надеется, что Матсуми не одернет руку и не ударит ее по лицу Кадди. Если он конечно ее любит. Говорят, если бы жить хотелось легко и весело – по-простому, человек бы без проблем полюбил бы карандаш. Но большинство трепещет от адреналина. Что ж, умереть до 30 – тоже не плохо, если планов на будущее нет.
Раз метод – лучшая защита – нападение, не выиграло, будем действовать по – другому. В любом случае проигрывать нельзя. – Прости. Если возможно это…
Иногда козырь под названием «жалость» выигрывал, и Кадди молилась про себя, что бы этот козырь выпал верной стороной. И не дожидаясь ответа, она резко двинула рукой и схватила Матсуми за подбородок, заглянув непосредственно в самую большую точку глаз – душу.  Вдох – выдох.

Женщина готова на все ради любви. Даже на секс. Мужчина готов на все ради секса. Даже на любовь.
Осталось понять, ради чего мы, собственно, и живем. Секс – любовь – секс – любовь – измена – и опять секс. Где–то на горизонте, возможно, замаячит и смерть, если она того хочет, и если пришло время. В последние месяцы Кадди стала думать немного логичнее и немного даже трезвее, чем раньше. Если есть трезвость, то можно и подумать логически. Их ссоры слишком сильно затягивались. Это было едва ли не каждую неделю, и начинаешь сомневаться во взаимности друг друга. Это как гадания на ромашке – любит и не изменяет, тихо ненавидит и пытается избавиться. И в последнее время, она время она стала задумываться над собой – любит ли она его, или ее просто настолько сильно достали их ссоры.  Закрыв глаза, слишком сильно надеешься на второе.
Кадди так и осталась стоять в подъезде. С фактически разорванной майкой. Не столько разочаровывало одиночество, сколько факт того, что возможно пара КаддииМатсуми распадется, и этого безумно не хотелось. Поддерживало только то, что она не имеет права на ошибку. На большую ошибку или маленькую. Никакой ошибки. Все оставим на завтра.
Еще две минуты она разглядывала свою ладонь с остатками липкой крови, и непроизвольно заплакала. Маленькие девочки не плачут, большие девочки не имею права заплакать. Небольшая струя слез потекла вдоль щеки и капнула прямо на ладонь, оставив в крови только разводы. Липкая субстанция потеряла свой яркий цвет и стала светло – красного цвета. Вода и кровь… хорошо, что хоть не молоко и кровь. Вся ситуация обижала и раздражала, и Кадди стала чувствовать себя потерянной. Как в пустыни…  Хотя, почему как? Все как в пустыни, помощи ждать неоткуда и не от кого. И вдруг понимаешь, как же было хорошо в детстве – никакой любви, никаких проблем, никакой безвыходности. В глазах, словно пелена горьких событий.
Не известно, что несет нам день грядущий, и не известно, что нужно ждать в следующие секунды от Матсуми. Драка, очередная сора, а может любовь? Последний вариант ставился бы под знак вопроса. Ее ноги словно налились свинцом, когда она тяжелым шагом двинулась по направлению к их квартире. За все это время она успела умереть раз тридцать, переосмыслить всю жизнь, все ошибки и понять, что ничего неверного, кроме ого злощасного поцелуя она и не сделала. Кому бы не хотелось лучшей, роскошной жизни? Хотелось бы всем, но даже при таком финансовом статусе (а он не настолько велик, насколько бы хотелось), она бы ничего не меняла. Место проживание, учебы, работу, дом, в конце концов она бы не изменила и понятия о любви и симпатии. Если и возможно, изменила бы все, кроме единственного человека – Матсуми. Причинять боль близкому – это патология, и это не лечиться. Ее глаза все так же были наполненными слезами, но ни одной она не дала выходу, впереди, по интуиции еще ждали приключения. И эти приключения чувствовал далеко не ее шикарный зад. Дверь была открыта – и она совсем тихо зашла в квартиру, словно от нее остался лишь фантом событий.
Она прошла сквозь коридор, комнату и еще один узкий коридор, по направлению к ванной. Ее мысли насигали лишь догадки того, что Матсуми скорее всего сидит на кухне и допивает бутылку виски, привезенную ее из Испании. Бутылка, нежно голубого цвета, с прозрачной маркой и надписью на испанском. Это были ее любимые виски. Напивалась она ими в крайней случае – когда горю не было предела. Тоже самое Матсуми мог проделывать, только далеко не от горя, а дабы заглушить физическую боль.  Возле рамы дверей, Кадди обнаружила небольшой пузырек с таблетками, светло серого цвета. И сделав пол шага, она оказалась свидетельницей фактически удушья. От чего даже она забыла, как нужно дышать.
-Когда у меня выступают слёзы - я усаживаюсь поудобней и смотрю их выступление
А сейчас от удивления можно даже было забыть обо всем на свете, как во время секса. Только забыть можно все от шока. И далеко не приятного.
Ее движения были настолько быстрыми, что человеческий глаз просто бы не успел сфокусировать все кадры и запечатлеть в памяти. Колба с таблетками – Матсуми – таблетка – рот. Еще одна таблетка – скорее для подстраховки. И только его зрачки были уменьшены до точечного размера. Словно зрачков и вовсе не было. Она знала его приступы, и знала, что в этом случае нужно было делать.
Выдох. Не камень с души, но отпустило. Страх немного отступил. Как вражеские войска.
И на все это ушло не больше 5 секунд. Вероятно от страха, что еще секунда – и продолжения уже не будет. Все как в немом кино.