- Здравствуй.. - И он опять появляется из ниоткуда. Темный коридор, погашенный свет в аудитории, чьи-то отдаляющиеся голоса. И нет спасения, нет выхода. Ловушка. Как будто специально ждал момента, чтобы сказать это в самый последний момент. Боится. Он чувствует, как по ее спине бегут мурашки, а в голове рождается очередная колкая фраза. Но поздно: он знает ее секрет. Теперь, кажется, что всегда знал - лишь ждал подходящего случая, чтобы открыть эту тайну. Но это не так. Глупо признаваться в собственной беспомощности. А он и не признается. И никто не догадается, как он изводил себя, как метался между догадками, как глушил сигары одна за одной, как пил виски, не помня, какой по счету был тот, последний, стакан.

..Она – как яркая вспышка из прошлого. Один раз озарив все, исчезает навсегда. И ты не знаешь, где ее искать, зачем, почему именно ее. Но почему-то в голове отчетливо откладывается мысль, что по-другому нельзя. Что это единственно правильный вариант. И ты, шаг за шагом, аккуратно ступаешь на землю, то и дело смотря по сторонам. Все кружится, вертится, мешает сосредоточиться. Но ты напрягаешь зрение, всматриваешься в толпу и.. ничего не находить.
А потом просто забываешь. Живешь той жизнью, которой жил раньше. Прожигаешь дни и ночи, ходишь по клубам, цепляешь девочек. Потом находишь, казалось бы, ту, с которой хорошо и уютно. И все прекрасно. Все хорошо. Но в душе что-то не состыковывается. Как будто чего-то не хватает. И это мучает, это скребет изнутри. Похоже на шестеренки у машины, уже порядком исхудавшие, протертые, проржавевшие. Они трутся друг о друга, создают шум и непонятное ощущение неприязни.
И это начинает сводить с ума. Ты каждую минуту, каждую секунду думаешь о том, что же случилось. Почему так произошло. Чего именно не хватает в этой головоломке, которая зовется жизнью. И когда кажется, что ты уже вышел на след, когда протянул руку, чтобы схватить эту ниточку, когда сжал кулак с улыбкой на лице, понимая, что мучениям пришел конец.. Ничего не происходит. Приходится разжать кулак и увидеть, что в нем ничего нет.
Что эта зацепка, эта нить, как будто сделанная из шелка, выскользнула в самый последний момент. В ладони все еще ощущается ее прохладная свежесть, гладкость ее волокон и неглубокий порез. И игра начинается сначала. Опять поиски, опять желание послать все к черту и напиться..

И губы изгибаются в уже привычной улыбке. Нет, он не прикасается к ней. Просто стоит сзади, просто вдыхает аромат ее духом и ждет. Ждет буквально несколько секунд после первого сказанного "Здравствуй", чтобы повторить
- Здравствуй.. Франческа. - И очень жаль, что в этот момент он не смотрит в ее распахивающиеся от шока глаза. Не видит, как она бледнеет и теряется. И только можно наслаждаться оборвавшимся дыханием и ощущением того, как ее маленькое сердечко уходит в пятки. Попалась.

Минуты торжества, когда можно открывать шампанское, кричать неистовое "Ура!" и наслаждаться собственной победой. Которая, впрочем, заключается не в том, что он напугал Аниту до смерти. И уж тем более не в том, что она чуть не наложила в штаны, оборачиваясь к нему. Все куда банальнее и скромнее - он вспомнил. Конечно, Марьяно никогда не жаловался на память, как, в общем-то, и не жаловался на то, что после одной ночи с девушкой напрочь забывал ее имя. Кому это нужно? Правильно, никому.
Так что сейчас, ощущая всем нутром безумный страх, расползающийся от Блейк во все стороны, Лекс немного даже удивился, но виду не подал. Боится. Интересно, почему бы это? Ах, да, может быть потому, что не так давно таскал ее за волосы? Или чуть не испинал до смерти около озера? Однако, какая она мелочная и злопамятная. Это же была всего лишь игра! Уголки губ предательски поднимаются вверх, изображая подобие ухмылки.
А Анита убегает, как жертвы в диснеевских мультиках. У них ноги еще погожи на большие лопасти, вращающиеся со скоростью света.
- Марконе, мать твою, стой! - Выкрикивает он, наблюдая быстро удаляющуюся спину. И какого она творит? Любая другая должна была бы разреветься у него на плече, захлопать в ладоши от радости и расцеловать его от восторга. Причем все эти действия одновременно. Но нет, это же Блейк! Куда ей там до простых смертных. Снося все на своем пути, девушка устремилась в темноту, сверкая пятками. Так и хотелось крикнуть вслед "Только белые тапочки не потеряй!", но что-то сдерживало. Однако, Марьяно заткнули рот?
И в самый раз сейчас самому "нажать на газ" и пуститься в догонку ,чтобы эта дуреха ничего не натворила. Она же может! Причем уверенность в том, что окружающие не пострадают, стремится к нулю. Так что пора. Как будто сверив часы, или сосчитав до десяти - кому какой вариант больше нравится,  Марьяно срывается с места, оставляя за собой облако пыли и недодуманных мыслей вперемешку с ругательством.
Он бегает за девушкой. Причем не в переносном, а в прямом смысле. Мне одному кажется, что скоро наступит апокалипсис и все полетит к чертям собачьим? И в этот момент, наверное, стоит порадоваться, что Лекс - не какой-нибудь там увалень, вечно лежащий на диване. Он, все-таки, каждую ночь занимается.. спортом. Да и утром. Хотя и в обеденный перерыв этот молодой человек не прочь поразвлечься. Тьфу ты, позаниматься. Благо, "тренажер" был всегда под рукой.
- Да остановись ты на минуту.. дура! - Злится? Едва ли. Просто хватает за руку и резко останавливает, поворачивая к себе. - Поиграли в догонялки, и хватит. - Шипит он скорее для привидения девушки в чувство, нежели от собственного эмоционального состояния. Сейчас, по крайней мере, его это все забавляет.

Отредактировано Alex Mariano (2009-11-19 23:41:42)

Дура! Идиотка! Кретинка! Ненормальная! Сколько слов, и все они об Аните. и сложно человеку, смотрящему на все это со стороны, понять, что вообще происходит. В пору, наверное, звать скорую и полицию. Первая - чтобы увести Блейк в дурдом, а вторая - чтобы посадить Марьяно за решетку. А потом пойди, докажи, что ты тут вообще не при чем.
Безумно хочется встряхнуть ее за плечи, пару раз садануть по лицу, как тогда, на берегу, пригвоздить к стене и выколотить всю дурь, что сейчас забивает голову.. Франчески. Сколько Марьяно не произносил это имя? Иногда казалось, что он его и не помнит вовсе. Да, дружили; да, развлекались вместе; да, играли в одной золотой песочнице и рассказывали друг другу о том, кто кем хочет быть.
А какой итог? Он получит все, что хотел.  Она не получила ничего, кроме горстки воспоминаний, нового имени и новой истории. И вот теперь поспорь, кому сейчас лучше. И дернул же черт поступить именно сюда, пойти на его же курс, и оказаться в компании, в общем-то, одинаковых людей. Ну, почти одинаковых. Совсем не одинаковых. Но какая разница?
Лекс просто смотрит, как девушка летит вниз, перебирая все возможные эпитеты, что подошли бы для определения личности Аниты. Он не бежит вниз, не кричит во все горло "Помогите" и не паникует. В какой-то момент его черные глаза стали совсем уж черными, лишенными жизни и души. Упала. Упс. Сама виновата. Но это доли секунды. Потом все вокруг замирает, как будто ожидая приговора суда. Еще несколько секунд, и молоток с шумом стукнется о стол и монотонный голос судьи произнесет "Виновен". А может быть, кстати, его оправдают.
Но момент, второй, третий.. И лишь тихий стон с первого этажа. Жива. И что-то в груди щелкает, что-то в глазах сверкает, как будто соединили два провода и пошел ток. нет, история еще не закончена. И теперь нет шансов просто так уйти. И это не потому, что Блейк может рассказать всем, что он ее столкнул. Кишка, может быть, у нее и не тонка, но вот какой будет от этого прок? И совесть его не заест, и в тюрьму его не посадят..Просто что-то внутри не дает сделать шаг назад. Только вперед.
Быстрые шаги по лестнице вниз, к Франческе. нет, Аниты сейчас нет. Это не она так лихорадочно что-то бубнит себе под нос и ползет к стене, забиваясь в угол. Блейк бы нашла другой выход, нежели чем отрезать себе все ходы к отступлению. Это Марконе, его подруга детства, о которой он забыл и не вспоминал до сегодняшнего для. Рад видеть? А черт его знает. Странное ощущение пустоты то ли заполняет неизвестными чувствами, то ли наоборот растет. Марьяно ведь не любит  копаться в себе - это угнетает. А тут приходится.
- Тшшшш.. - И без того заметная хрипотца становится чуть ли не единственным звуком, вырывающимся из его горла. Девушка сейчас похожа на до смерти забитого щенка, одного из тех, которых она вечно жалела и пыталась спасти. Ирония судьбы: превратиться в того, кого всю жизнь опекала.
- Все хорошо. - Успокаивающий шепот на ушко и руки, прижимающие ее в его груди. Он не оставит ее. Не сейчас. И в темноте безлюдного и темного коридора эта парочка кажется как минимум странно и подозрительной.
Бессердечный сукин сын и лихорадочно что-то шепчущая заноза в заднице каждого второго студента. Он несет ее к себе. Знает, что там никого не будет. Знает, что это единственное место, где он сможет ее успокоить.
Даже не включая свет. Просто положить ее на кровать, достать виски и сделать несколько глотков прямо из горла.
- Я тебя не обижу.. сегодня. - Но последнее лишь в голове. Он помнит свое обещание предупредить, если соберется ее убивать.

Она истерично хихикает, а он смотрит на нее сначала удивленным взглядом, а потом просто садится на кровать Косты, что уже полгода пылится в ожидании своего хозяина. И сейчас почему-то кажется, что хорошо, что Реквиема нет. Куда пропал? А черт его знает. Марьяно порой кажется, что можно уже заказывать панихиду и ставить свечку за упокой. Но нет, этот сукин сын ведь живучий. Того и гляди, распахнет дверь и как ни в чем не бывало пройдет к своим долбанным краскам и начнет рисовать. "Художник." - хмыкнет Марьяно, а потом закурит с ним за компанию. Лучшие друзья, что с них еще взять?
- Выпей. - Лекс тянет Аните бутылку с виски, а взамен получает недоверчивый взгляд. - Давай, пей. А то еще немного и на твои завывания все местные собаки сбегутся. - Ее ведь нужно приводить в форму, да? А то не огрызающаяся Блейк - это как-то ненормально.
И Марьяно прекрасно понимает, что Анита сейчас не в лучшем состоянии, поэтому не приближается на расстояние, большее, чем вытянутая рука. Ему, наверное, больше не стоит ничего говорить. Даже смотреть в ее сторону опасно. И что делать с этой девчушкой? Запуганной, истеричной, льющей слезы рекой? Он ведь никогда не бывал в такой  ситуации. И пальцы уже начинают стучать по матрасу, набивая какую-то симфонию Баха. Черт, жалкое зрелище. И она, и он.
И тишина, кажется, давит. Или это от дикой боли в висках? От напряжения, что неожиданно сковало его? Лекс резко встает с кровати и начинает наматывать круги: от окна к двери и обратно. В голове слишком много вопросов, слишком много черных дыр, которые требуют заполнения.
- Ну что, успокоилась? - Наконец изрекает парень, останавливаясь недалеко от кровати и смотря на девушку. Успокоилась. Немного. И, кажется, в бутылке убыло. Или ему кажется? Пора заканчивать с этим бредом. Марьяно тянется к бутылке, делает пару жадных глотков, прикрывая глаза и упиваясь знакомым вкусом лучшего виски. И на что он его тратит?