Облако сигаретного дыма. Хриплый кашель. И опять серая струйка, устремленная в небо. Лекс решил прогуляться на ночь глядя. Он шел, держа одну руку в кармане джинс, а во второй крутил сигарету, которая светилась оранжевыми и красными огоньками. Недавно прошел дождь, на тропинке было сыро и мерзко. От одного только ощущения холодного осеннего ветра хотелось скорее вернуться в комнату, лечь под одеяло рядом с красоткой, которая уже несколько ночей подряд ночует там. Что же это? Нет, любовью и не пахнет. Так, по крайней мере, кажется Марьяно.
Просто небольшая зависимость, привычка. Желание проверить себя. Да и просто гребаное ощущение комфорта и спокойствия! Давно такого не было. Возможно, таким образом, он успокаивал свою совесть. Хотя о чем это я? Слова «Марьяно» и «совесть» просто неуместны в одном предложении.
Значит это желание быть счастливым. Быть.. обычным. С тех пор, как Анна уехала по каким-то срочным делам в Нью-Йорк, с той разборки с Анитой, где он довел ее почти до состояния комы, и со слов «оставь частичку моего сердца у себя», мир вдруг стал не таким, как раньше.
Поменялся? Вырос? Излечился? Сотни вопросов, но ни на один нет ответа. Обыденность, постоянство, предсказуемость.. Все начинало тянуть вниз. Но он пока еще сопротивлялся.
Сигарета полетела в одну из луж, а рука потянулась за второй. К черту, он и так теперь почти не курит в своей комнате. Ограничения. К черту. Сегодня он будет ходить по территории колледжа до рассвета.
Заблудился во тьме без твоих очей. – Первоклассное оправдание. Легкий поцелуй и в доказательство промокшие ботинки модного лейбла. Все обвинения сняты. Невиновен.

Быть или не быть? Курить или не курить? Иди или не идти? Стоять или не стоять?  Выбор. Кого-то он пугает, кого-то вдохновляет, а кого-то приводит в ужас. Понимание того, что нужно сделать следующий шаг, который, возможно, станет решающим. А что дальше за ним, за этим шагом, порогом, дверью, в которую ты собираешься войти - неизвестно. Вот и гадай, что делать дальше, ведь неизвестность.. Это большая черная дыра, которая влечет к себе, но понимание того, что она безгранична, всепоглощающа и не зависит от нас - ввергает в шок, оцепенение. Люди, подобно зверьку, смотрят на то, что никогда им не узнать, не поставив на карту все, не движутся, не дышат. А лишь надеются, что все будет хорошо. Черте с два, конечно не будет!
Резкий толчок со спины, оборвавшаяся нить мысли и выпавшая из рук сигарета.
- Твою мать. - Сиплый шепот, недовольный, немного уставший. И кого еще ночью тянет гулять в такую отвратительную погоду? И, самое главное, кто так же не смотрит по сторонам, не слушает шаги и погружен в себя? Марьяно неохотно разворачивается, чтобы увидеть еще одного "лунатика", как вдруг заминает. Зрачки резко расширяются, превращая глаза в ту самую черную бездну, о которой он думал несколько секунд назад до столкновения.
- Твою мать. - Второй раз, уже более отчетливо и с выражением, правда навеянным холодным ветром и мерзкой погодой. Все это не только снаружи, но и внутри. и голос это прекрасно подчеркивает.
- Ну вот, придется опять закуривать. А это сложно, с учетом погодных явлений. Достав в тишине и молчании пачку сигарет и любимую золотую зажигалку, которая всегда с ним, Лекс закурил, вдыхая никотин, как воздух. Уже даже более родной и необходимый. Совершенно бессловесная минута. Тяжелое дыхание Марьяно и немного испуганное Джуно.
- Будешь? - После очередной затяжки, когда от никотиновой палочки осталась ровно половина, вопрошает парень, смотря, правда, куда-то в сторону.

Камера! Стоп! Снято! Когда-то они были очень близки. Сейчас же такое чувство, что между ними океаны, тысячи километров с равнинами, впадинами и горами. Два человека, которые неожиданно встретились в одном месте, в одно время. Но, похоже, никого это встреча не радует.
Лекс протянул пачку Джуно и в первый раз, пожалуй, пристально посмотрел на нее. не изменилась. Может быть чуть-чуть похорошела. Не улыбается. А это плохо, ведь ей идет улыбка.
Но ему-то что7 Абсолютно ничего. Хочет грустить и прятать глаза - он не запрещает, ему в общем-то плевать с высокой колокольни. Тогда уехала она, а не он ее бросил. пусть радуется. А он не сожалеет.
- А темнота таит в себе много тайн и скелетов. - Отрешенно проговорил Марьяно, а потом проморгался, возвращаясь в реальность и убирая отданную обратно пачку сигарет. Нет, такими темпами придется заказывать очередной блок уже через пару дней.
- И долго ты будешь молчать и прятать глаза? - А знаете, это чисто спортивный интерес. Взорвется, не взорвется? накинется или убежит? будет болтать без умолку или не проронит ни слова? Что уж тут сказать - любил он поиграть на нервах других, делая ставки у себя в голове, кто же победит.

- Это и не должно нравится. - Лекс пожал плечами, туша сигарету подошвой дорогих ботинок, следя за этим действием взглядом. Почему-то картина сейчас напоминала сцену из какого-нибудь фильма про начальную школу: они сбежали из дому посреди ночи, чтобы побыть друг с другом. Но почему-то, оказавшись рядом, молчание взяло верх. Стеснение, смятение, желание скрыть свой восторг и страх за то, что родители потом накажут.
Но нет. Они далеко не первоклашки, далеко не влюбленные и даже не друзья. Просто два человека с общим прошлым, которое сейчас встало между ними каменной стеной. И не обойти ее, не перепрыгнуть. Даже подкопа не сделать!
- Тут два варианта. - После минуты размышления продолжил Марьяно, подняв глаза на Джуно. - Продолжаем свои дороги по одиночке, либо.. идем в одном направлении. Выбирай. Мне сегодня торопиться некуда, так что я могу подождать. - Легкая усмешка в голосе, теряющаяся в соблазнительной хрипотце. И разве можно выбрать первый вариант, когда на языке крутится столько вопросов? Они ведь будут гложить изнутри, раздирать на части, пока в голове что-то не щелкнет. И станет все равно. Но с этим чувством придет и другое.
пустота. Ведь что-то оборвется, потеряется связь с будущего с прошлым. А Лекс просто снимает с себя ответственность. Он ведь бессердечный (с), как говорят некоторые. Правда? Может быть.

Что-то в Моргано собралось слишком много бывших любовниц Лекса. И это не могло не напрягать. Нет, ну правда, ведь поле для "военных" действий уменьшалось на глазах, а заядлому ловеласу и любителю новых тел это явно было не на руку. Конечно, есть глупенькие первокурсницы, которые смотрят ему в рот, слушают эти пафосные речи, ведутся на напыщенные комплементы и красивые жесты. Но это скучно, согласитесь. Одно дело красивая мордашка, которая на следующее утро забудется, а другое дело - это моральное удовлетворение. Но для последнего существовала Бри, с которой было интересно поговорить, порассуждать на какую-нибудь тему. Она казалась ему ангелом, но Марьяно прекрасно понимал, что по сравнению с Анной Стоун - черт в юбке. И это придавало ей какой-то особый шарм.
И тем временем, как фигура Джуно растворялась в темноте ночи, Лекс с интересом наблюдал за ее походкой, движениями, все еще чувствовал легкое прикосновение ее руки и видел перед глазами мимолетную улыбку.
- Минута сорок пять, минута сорок шесть.. - Парень умело выдержал театральную паузу, давай девушке немного понервничать, да и себе любимому было приятно смотреть за ее отдаляющейся упругой попкой. Черт возьми, а она хороша! Все так же интригует и не оставляет выбора.
Быстро шагая по мокрой тропинке, перепрыгивая лужи и с невероятной скоростью уменьшая разрыв, ровно в тот момент, когда стрелка обошла вокруг своей оси два раза, Марьяно поравнялся с девушкой.
- Ну так что ты там говорила о своей красоте? - Мягко рассмеялся он, кладя свою руку на талию ДанКувер и слегка притягивая ее к себе. - Еще и босиком. Окончательно тронулась умом?
Лекс никогда не избегал подобных контактов телами. И самому хорошо. да и девушке не холодно. сказка.

Ух, как нехорошо так говорить Марьяно. Он слегка недовольно сдвинул брови, косо смотря на девушку. Хватило всего нескольких секунд такого выражения лица, чтобы потом вновь широко улыбнуться и как ни в чем не бывало произнести:
- Ты получше список посмотри. В разделе ви ай пи и бывших любовников. Уверен, что мое имя там выделено красным маркером с пометкой "жажду продолжения банкета". - Самодовольный взгляд, перемешанный с хрипотцой и блаженной улыбкой. Этот с*кин сын знал, как надо разговаривать с девушками, как сглаживать косяки прошлого и смело шагать вперед, не оборачиваясь на то, что было.
- Знаешь, периодически, когда я был под кайфом, ты казалась мне самой разумной из неразумных. Но только сейчас, кажется, я начал понимать, как сильно в этом заблуждался. - В знак того, что это правда, ударил гром и начался ливень. Или же это очередная выгода из связей с нужными людьми. Кто знает, может где-то там, за облаками, летает самолет и сбрасывает тонны воды на землю, а кто-то за зданием колледжа усиленно стучит кувалдой по огромному листу железа.
Но факт остается фактом. С небо лило, как из ведра. Казалось, что где-то там, наверху, прорвало трубу с холодной водой, а сантехников как назло рядом не оказалось - пьяницы, они в какой-нибудь подсобке разливают уже 3 бутылку водки и радуются, что опять нет работы.
Прижав девушку к себе, а точнее даже закутав ее в дорогой дизайнерский пиджак, который, возможно, уже никогда нельзя будет одеть, Марьяно подстроился под тем бега Джуно. Черт возьми, а он мог бы сейчас нежиться в объятиях своей девушки! Но нет, такое приключение было куда заманчивее. На данный момент.
- И куда дальше? - Чуть ли не крича спросил он, ведь шум дождя прерывал какие-либо попытки выражаться тише. А они на распутии. Дорожка вправо, дорожка влево. Джуно ведь так и не сказала, куда она держала путь.

И чего он сегодня такой покладистый? Наверное, потому, что любопытный. Интересно, что будет делать эта чертовка дальше, интересно угадывать или не угадывать ее действия. Ход мыслей уже слегла подзабылся, покрылся слоем пыли, подобно старой книге не чердаке, которая пролежала там добрую сотню лет, и к которой так и не притронулись новые поколения.
Но стоит сдуть пыль и паутину с пожелтевших страниц, провести рукой по старинному добротному переплету, который даже от перепадов холода и жары, влажности и засухи не трескается, а приобретает положенный ему оттенок вечности, как старое вновь окажется новым, но в тоже время забытым, но до боли знакомым.
Ви ай пи и любовники. Да, эти два пункта можно было ставить вместе, в них можно было вписывать одного и тоже человека, если его имя Алекс Марьяно. Он сам по себе уже излучал пафостность, надменность, какую-то недосягаемость, но желание прикоснуться, почувствовать себя в его мире и не уходить из него никогда. Но кто спрашивает простых смертных? Они так, лишь крупинки в огромных песочных часах, которые отсчитывают его жизнь. Они - лишь маленькие части чего-то большого и вечного.
- Вот почему я тебя так часто затаскивал в воду. - нагло улыбнулся Лекс, любуясь Джуно, стоящей перед ним полностью промокшей. Платьице слегка просвечивало, приоткрывая занавесу тайны нижнего белья, оно прилипало к телу, описывая точный силуэт и заставляя приковывать к нему взгляд. Марьяно жадно пожирал ДанКувер глазами некоторое время, вспоминая каждый изгиб ее тела, которое когда-то принадлежала ему. Но спустя пару минут, проведенных уже в мастерской, голод в глазах уходил, оставляя место какой-то пустоте и безразличию.
- Скучала.. ? - Это в первую очередь звучало как утверждение. Как аксиома, которая не требует доказательств. А по-другому просто и не могло быть. Его черные глаза, как две черные дыры, блестели, отражая свет старой лампы и хищную улыбку девушки. Руки легли ей на спину, а потом соскользнули, чувствуя каждую складочку платья.
- Сними его.. заболеешь.. - Самодовольная улыбка и вызов. - Или предпочтешь по старинке.. чтобы я его снял? - Уже вдыхает ей в губы горячим шепотом.

Пристальный взгляд, как сканер, проходит по девушке, а потом губы изгибаются в привычной самодовольной ухмылке. Он понял то, что не должен был понять, придумал то, что никогда, возможно, никто не узнает. В голове миллионы нейронов генерируют одну единственную идею, от которой где-то в глубине души зажигается искорка и светит. Но ее отблеск не доходит до черных глаз, что сверкают под жужжащими лампами мастерской.
- Значит, у меня есть две минуты, чтобы покурить, а у тебя - чтобы вспомнить, что я массовиком-затейником не работаю. - Он щелкает Джуно по носу, аккуратно отодвигает за талию, а точнее просто переносит на несколько десятков сантиметров влево, чтобы свободно засунуть руку в карман и извлечь оттуда пачку сигарет и зажигалку.
Еще несколько секунд, и облако ядовитого дыма пронимает в легкие, просачивает в кровь и наполняет организм никотином. Шикарно. Лекс даже не смотрит на девушку, но чувствует ее взгляд на себе. Он не изменился. До сих пор действует правило "Если тебе что-то не нравится - это только твои проблемы". Еще одна затяжка, еще одно никотиновое облако вместе с углекислым газом выходит через рот, окрашивая все серыми красками.
- И как? Память просветляется? Или можно смело ставить диагноз "Склероз"? - Наглая ухмылка, затяжка, взгляд, веющий скукой и присущей ему в этот момент апатией, звук закрывшейся зажигалки и шелест мокрой одежды, что поглощает пачку сигарет.
И, наверное, им лучше было бы разбежаться еще на тропинке, а теперь приходится сосуществовать в мастерской, ожидая, пока это бренчащее по крыше буйство не замолкнет и не даст возможность растворится в темноте одному из бывших любовников.